Константин Андреев. Неофит Муса

Шла первая чеченская война была. В плен к разведгруппе случайно попал Муса, помощник одного из полевых командиров. Отход группы назад был нам закрыт чеченцами, так что пришлось спецназу недельки полторы поблуждать по горам. Пленного вели с собой. Сначала его поведение было характерным - всплески эмоций, молнии из глаз, угрозы, что всем головы поотрежут.… Бойцы привыкли к подобному, отделывались тем, что просто не обращали на него внимания. Первые два дня продолжались эти угрозы, а потом он присмирел и двое суток просто молчал. Ребята делились с ним едой, где-то через неделю он уже сидел с ними за костром, вместе ели, вместе анекдоты рассказывали.

Отряду был необходим маневр по горам, чтобы отвлечь преследование чеченцев. И так случилось, что где-то через полторы недели все вышли в район своей базы. На подступах командир подозвал Мусу и сказал: "В принципе, ты мне особо не нужен, я тебя отпускаю. Если же еще раз возьмешь в руки оружие, то уж извини, живым тебя вряд ли оставлю!"

Муса уже собрался уходить, но потом повернулся и сказал:

- Если бы все были такими, какими я вас встретил сейчас, русских, то, может быть, было бы все иначе - и в отношениях между чеченцами, и между нами.

- Это вера наша, мы воспитаны в вере своих отцов, нам надлежит любить своих врагов! - ответил командир.

И тогда Муса принялся расспрашивать офицера про Православную веру и даже спросил - а может ли он сам креститься. Ему ответили:

"Вообще, это можно, но как отнесутся к этому твои соплеменники, родственники, близкие?"

На этом встреча закончилась.

Через три месяца командир разведгруппы вернулся в Москву, поступил в Академию. А года через полтора вдруг - звонок в дверь. Открывает, а на пороге стоит Муса. Арбузы, дыни в руках, виноград. Щурится, улыбается...

Встретились, обнялись даже как-то по-братски. Посидели, чаю попили... Когда прощались, Муса напомнил тот давний разговор:

"Я еще раз задаю тебе этот вопрос: где у вас можно покреститься и в каком монастыре можно отдохнуть?" Оказывается, Муса, как и обещал, оружия больше в руки не брал, уехал в район Курской области и там просто работал. Семьи у него не было. Стал потихоньку в церковь похаживать…

"Поезжай, Муса, слышал про один хороший монастырь. Он в глубинке находится, там твоя помощь пригодится. Там как раз отдохнешь, самое главное, что нужно для души, ты там получишь!"

Через полгода офицер получил от Мусы письмо:

"Поздравь меня, я покрестился с именем Андрей".

А еще через месяца пришло новое письмо:

"Я уже послушник этого монастыря. Я остаюсь здесь надолго, если не навсегда. Теперь вся жизнь моя пройдет в осознании того, что я делал до того, как крестился и пришел сюда! "

А к следующему лету пришло печальное известие, что послушник Андрей, которого когда-то разведгруппа встретила в чеченских горах под именем Мусы, был убит в своей келье. Нож был у него в сердце, и умер он на молитве. Как рассказывала братия, он стоял на коленях во время молитвы, и удар ножом пришелся из-за спины, в сердце. Руки у него были сложены на груди, возле воткнутого ножа, в районе сердца, крестообразно. Так он и упал.

Кто убил его, так и осталось неизвестно.

Но, наверное, прав был тот офицер, когда предупреждал, что соплеменники просто так его не отпустят…